Being born in the last USSR decade and living in the contemporary Russian autocratic state, I am sensitive to the late Soviet epoch and memory, as far as many islands of Russian culture can be regarded as ruins of Soviet modernism, haunted by its returning ghosts. I am interested in repeating tropes and unspoken experiences within Soviet culture observed from contemporary perspectives. The perspectives of females and children, in particular, therefore being a Soviet girl differed eminently from being a Soviet boy; regardless that the conventions of “happy Soviet childhood” were prescribed equally for all genders.
I am interested in tropes, stipulations and unspoken experiences within Soviet culture regarded from the contemporary perspective. For my generation, Soviet exists rather as an affective myth rather than a life experience. Therefore I regard reflection on the myth as crucial for my art practice. I can wholeheartedly agree with Andreas Huyssen that nostalgia does not mean a lack of criticality.
Method
My practice grows from contextual research. I look through films, found photo archives, children's songs, animation and architecture, trying to identify “key” archetypal images which hold the potential of emotional memory and subjective time. Then I develop the imagery through the practice of repetition, overlapping, zooming and cropping and playing with paint, seeking pictorial ambiguity and mutual mirroring. I am interested in memory as a shift between images, namely, I believe that memory fills the gaps between images. In this regard, I am particularly interested in time/memory theory by Henri Bergson and Gille Deleuze. Although my paintings are representational, I regard them as a tool to trigger the subjective flow of memory within viewers’ bodies (minds), which can be non-representational as well. For this reason, I regard a series as a “meaningful unit” rather than a single painting.
Medium
I mostly work in painting insofar as this medium is tightly connected with memorialisation and mythologisation. Within the last three years, I have been developing this approach to my practice in the series Folktale, Swarm and Like a Merry-Go-Round in Childhood. Regarding painting as a medium, absorbing other media, I embed cinematic and animation conventions as well as traditions of Russian modernism.
Фокус
Родившись в последнее десятилетие СССР и живя в современной автократической России, я чувствительна к эпохе позднего советского, механизмам памяти, а также тому, как как советская культура конструировала детское, подростковый гендер, девическое. Меня интересуют стереотипы, оговорки, недомолвки советской культуры с точки зрения современности. Так как для моего поколения эта эпоха предстает скорее в качестве мифа, чем личной памяти о реальном опыте, одна из моих задач - рефлексивный демонтаж этого мифа.
Метод
Мой интерес к зазору между реальным и воображаемым привел меня к исследованию подвижной воображаемой памяти (или помнящего воображения), которое Жиль Делез описал как образ-кристалл, аккумулирующий время благодаря дрейфу между несколькими образами. По Делезу, круговорот между восприятием и воспоминанием или между воспоминанием и воображением постоянно происходит внутри психического тела наблюдателя. Это повторяющееся смещение является одновременно и кинематографической структурой, и структурой множественной памяти. В своей практике я исследую способы синтеза образов-кристаллов, опираясь на контекстуальное исследование советских фильмов для школьников.
Медиум
Начиная работать в искусстве в качестве перформера, в настоящее время я в основном занимаюсь живописью, так как это медиум исторически тесно связан с мифологизацией памяти. Я отношусь к живописи как транслирующему медиуму, задействуя кинематографические конвенции. В качестве выразительных средств я использую монтажный принцип, а также анимационный принцип изменения через повторение. Таким образом, единицей практики для меня выступает скорее серия, чем единичная картина.
